Эксперты отмечают: в России растет спрос на услуги психологов. И не потому, что у наших сограждан стало больше проблем, а потому, что в обществе формируется определенная психологическая культура. В связи с этим встает вопрос: как регулировать деятельность психологов?

Услуги этих специалистов нужны чуть ли не в любой сфере. Принимая нас на работу, работодатель предлагает пройти собеседование с психологом. Прежде, чем отправить ребенка в школу, некоторые родители поведут его к психологу, чтобы проверить – а готово ли их чадо к учебе? В МЧС, в силовых структурах, в судебной системе их услуги тоже востребованы. Однако на уровне федерального законодательства их деятельность никак не регулируется и не лицензируется.

Психологи и мошенники

Такое положение вещей надо менять – с этим согласны и в самом психологическом сообществе. В частности, об этом заявил декан факультета психологии МГУ имени М.В.Ломоносова Юрий Зинченко. "В России, к сожалению, не существует нормативной базы, регулирующей психологическую практику. Есть закон о психиатрической помощи, который был принят еще в 1993 году. К сожалению, ни при одном созыве Госдумы психологи не смогли продвинуться дальше нулевого чтения закона о психологической помощи", – констатировал он.

Между тем, пока не будет проработана нормативная база в этой области, у нас не будет никакой юридической ответственности, например, за мошеннические действия, которые выдаются за психологическую помощь. Немало организаций предлагают сегодня человеку не только решить его личные проблемы, но еще и вылечить от всех болезней. Авторы различных тренингов называют себя не только тренерами, астрологами, консультантами, но и психологами. Зачастую их деятельность ничего общего с психологической помощью не имеет, отмечают эксперты.

"В Европейских странах, в Америке и в Канаде это регулируется достаточно четко. Там существует система общественного и государственного контроля за психологической практикой", – рассказал Юрий Зинченко. По его словам, там специалист не может дать объявление о своих услугах, если он не получил сертификат, подтверждающий его право на ведение психологической практики. То же самое касается и организаций: они проходят обязательную сертификацию.

Зинченко подчеркнул: закон о психологической помощи необходим не столько самим психологам, сколько гражданам – для защиты от шарлатанов. "Пока нет такого закона, я могу на любом заборе повесить объявление – там и психоанализ, и "приворожу", и психотерапия, и все в одном флаконе. И, самое главное, меня никто за руку не может схватить – разве что за порчу забора", – отметил Зинченко.

Он выразил надежду на то, что новый состав Госдумы нормативно закрепит само определение психологической практики. А также законодательно установит ответственность психолога перед обществом. "И, самое главное, нужно определить, кто может себя называть психологом", – подчеркнул Зинченко.

Декан факультета психологии МГУ уточнил: никто не добивается того, чтобы деятельность других специалистов (в том числе и тех, которые предлагают приворожить), была запрещена в нашей стране. "Но у гражданина есть такое право, и должна быть возможность отличить: вот это - профессиональные психологи, за которых профессиональное сообщество несет ответственность, и они тоже несут ответственность перед законом и перед пациентом, а все остальное – это все остальное", – отметил он.

Психологи в суде

Еще один важный момент – это участие психологов в судебных разбирательствах. По нынешнему законодательству, привлечь их к работе в рамках судебного процесса может и суд, и стороны – истец и ответчик. И порой складываются совершенно неприемлемые, по мнению Юрия Зинченко, ситуации. Например, когда по одному и тому же вопросу психологи, выступающие со стороны истца и ответчика, высказывают совершенно противоположные вещи.

Такие ситуации имеют место в бракоразводных процессах, когда решается вопрос, с кем из родителей останется ребенок. "Нормальная ситуация – когда в суде есть состязательность между адвокатами, – подчеркнул Зинченко. – Но психолог не должен в суде заменять адвоката".

Сомнительный пример деятельности психолога в ходе судебного процесса можно было наблюдать в деле Владимира Макарова, которого обвинили в педофилии. Как сообщалось ранее, на решение суда во многом повлияло заключение психолога Лейлы Соколовой. После общения с малолетней дочерью Макарова она сделала вывод, что девочка подвергалась насилию со стороны отца.

Потом выяснились некоторые пикантные подробности из биографии этого психолога, что заставило усомниться в ее компетентности. Вызвали вопросы и методы, при помощи которых Соколова проводила экспертизу – сообщалось, что выводы о насилии в отношении ребенка она сделала на основании детских рисунков.

По мнению Юрия Зинченко, тот инструментарий, который используется психологами, нужно стандартизировать. "Пока не будет стандартных методик, закрепленных профессиональным сообществом, психология будет использоваться в качестве ширмы для решения каких-то моментов. Вопрос о том, в каких условиях какие выводы могут в суде рассматриваться, требует уточнения", – отметил он. Эксперт подчеркнул, что психолог в суде, безусловно, нужен. Однако и подготовка его должна быть соответствующей – кроме сертификата нужны и специальные знания, касающиеся правовой сферы.

С Юрием Зинченко согласился и глава кафедры психологии Военного университета, президент общественной организации "Общество психологов силовых структур" Александр Караяни. По его словам, психологи должны привлекаться в качестве экспертов. "Но их мнение должно учитываться только в рамках той компетенции, которую они представляют, и не более того", – отметил он.

Можно ли верить полиграфу?

Если вернуться к делу Макарова, там присутствует еще один момент: его вину подтвердила проверка на полиграфе. По мнению экспертов, детектор лжи – это лишь вспомогательный инструмент, который не может заменить заключение психолога. Юрий Зинченко отметил, что на полиграфе сейчас может работать тоже кто угодно – даже человек без психологического образования. По мнению эксперта, случаи, аналогичные ситуации с Владимиром Макаровым, демонстрируют непрофессионализм полиграфологов. "Якобы полиграфологов, – добавил он. – Потому что у нас самоназвание решает все".

Александр Караяни, в свою очередь, добавил, что ни одно из технических устройств не работает со стопроцентной эффективностью. "Полиграф предназначен для решения узких задач. Он показывает одно: что человек волнуется, отвечая на тот или иной вопрос. Это позволяет специалисту-психологу повнимательнее присмотреться к этому вопросу, но не более того", – отметил Караяни. Он подчеркнул, что показания полиграфа по закону могут использоваться только в оперативно-розыскной деятельности, но не как доказательство в суде.

На сегодняшний день психологов готовят 400 факультетов российских вузов. Специалисты в области клинической психологии, педагогической психологии, а также психологии служебной деятельности учатся по 5, а то и по 6 лет. Они проходят моноподготовку – то есть, их обучение не разделяется на бакалавриат и магистратуру. Такая же система действует и в Европе.

По мнению экспертов, наши стандарты подготовки психологов не уступают западным, а порой и превосходят их. Но это касается только государственных вузов. У студентов всегда остается возможность перевестись на психфак коммерческого вуза из какого-то другого учебного заведения, которое и с психологией-то никак не связано, и получить там диплом. Психологическое сообщество не согласно с таким подходом, но пока закон позволяет так делать.